Страница книги Цицерона «Об обязанностях»

Конечно, он много и красиво говорил о пользе отечества и об обязанностях (Катулл назвал его «языкастейшим в Ромуловых внуках»), но что ни говори, это было отечество и правление богатеев… Люди, действительно желавшие нового государственного порядка, выходили не из этой обеспеченной общественной группы. Их порождала либо среда разоряющихся нобилей, как Катилину или Цезаря, либо они являлись из низов, людей безродных и нечиновных. В своих выступлениях они опирались на армию и на городской плебс («vulgus»), – как скажет Грабарь-Пассек. Эти новаторы, грубые и жесткие, были более чутки к ходу исторического процесса. Они скорее нюхом, чем разумом, понимали, что республика старого типа идет к своей гибели, и видели опору в людях хватких, деятельных, оторвавшихся от спокойной жизни и мирного бытия, являвшихся вполне подходящим горючим материалом. «Поэтому и неудачливый Катилина и удачливый Цезарь баловали и задаривали городскую бедноту и армию. Тем новым, к чему неудержимо шло рим-ское государство, была диктатура, принципат, империя, и это «новое» было тем, против чего всю жизнь упорно и последовательно выступал homo novus, Цицерон». По крайней мере на словах.

Мосты и акведуки Рима

Сам он был абсолютно честен, ни разу не посягнув на имущество государства! Когда процессами «о подкупе» (de ambitu) и «о вымогательстве» (de pecuniis repetundis) были завалены суды, на Цицерона не только никогда не было подано обвинения, но и не возникло даже подозрения в его честности. Плутарх пишет: «Цицерон же, которого посылали квестором в Сицилию, проконсулом в Киликию и Каппадокию, в ту пору, когда корыстолюбие процветало, когда военачальники и наместники не просто воровали, но прямо-таки грабили провинции, когда брать взятки не считалось зазорным и уже тот заслуживал любви и восхищения, кто делал это умеренно, – Цицерон дал ясные доказательства своего равнодушия к наживе, своей человечности и добропорядочности. А в самом Риме, избранный формально консулом, но по существу получив неограниченные, диктаторские полномочия для борьбы с Катилиной и его сообщниками, он подтвердил вещие слова Платона о том, что лишь тогда избавятся государства от зла, когда волею благого случая сойдутся воедино власть, мудрость и справедливость». Плутарх им восхищался и, конечно же, не без основания.

Монумент Юлиев в Гланоне

Таланты, которыми обладал Цицерон, никого не могли оставить равнодушным. Однако утверждать, что соблазны власти, денег и славы ему абсолютно чужды, мы бы не стали. Напротив, он и сам отдал им дань, о чем говорят неумеренные бурные восторги в адрес откупщиков, финансистов, названных им «украшением государства» и «столпом республики». Его стремление к богатству, его дружба с финансовой элитой говорят о многом и позволяют более трезво взглянуть и на эту значительную фигуру. Особый интерес представляют письма Цицерона к Аттику, раскрывающие личность политика и оратора зачастую полнее, чем самые замечательные труды. Аттик был крупный финансовый делец, близкий друг и издатель его произведений. Почти во всех жизненных ситуациях он являлся неизменным советчиком Цицерона. Значение имело и то, что письма эти не были предназначены к опубликованию. Римский историк Корнелий Непот так сказал о его письмах: «Кто их прочтет, тому не понадобится историческое повествование о тех временах (о последних годах Республики); в них так подробно описаны политические страсти вождей, развращенность военачальников и перемены, происходившие в государстве, что все становится ясным». Письма ныне стали редкостью и анахронизмом.