Результатом этого стало возрождение старых степных традиций при венгерском дворе, по крайней мере – среди части мадьяр, и рост влияния орды Ногая и половцев в венгерских делах. Правящий король Венгрии Ласло IV (1272–1290 гг.) имел половецкое происхождение по матери, которая была половецкой княгиней. Именно через своих половецких родственников Ласло IV постепенно пристрастился к образу жизни и привычкам степных народов. Он зашел столь далеко, что заключил в тюрьму свою супругу, королеву Изабеллу Анжуйскую, взял себе в жены двух ногайских княжон и отрекся от христианства. Это, естественно, вызвало негодование папы, а также опасения у соседних христианских правителей. В самой Венгрии существовала сильная оппозиция татаризации страны. Лишь небольшая часть мадьяр выразила готовность следовать за королем по избранному им пути.

Именно на таком фоне можно лучше понять вмешательство Ногая в венгерские дела. Обеспокоенный оппозицией христиан, король Ласло IV достиг взаимопонимания с ханом Ногаем, который в свою очередь вступил в сотрудничество с ханом Тула-Букой (до вступления последнего на престол).

Интервенция Ногая помогла Ласло IV на некоторое время удержать трон. При таком стечении обстоятельств, однако, венгерский король начал сомневаться в мудрости своей собственной политики и, казалось, был готов к тому, чтобы вернуться в лоно христианства, но в 1290 г. был убит половцами. Его смерть знаменовала собой окончательную победу христианства в Венгрии. Фердинанди считал Ласло IV подражателем Аттилы.

После венгерской кампании Ногай и Тула-Бука переместили свое внимание на Польшу. Их целью, по всей вероятности, было предвосхитить польскую интервенцию в поддержку христианской партии в Венгрии. В конце 1286 г. Ногай появился в Галиче со своей армией, и два монгольских предводителя, усиленные русскими вспомогательными войсками под командованием галицких и волынских князей, напали на Польшу. Они действовали порознь, и хотя тюрко-монголы хорошо поживились в Польше, им не удалось захватить страну, и в начале 1287 г. они возвратились в Галич и Волынь и вновь их разорили. Опустошение этих областей было столь же полным, как и киевских земель при Бату-хане. В результате потерь населения и богатств власть князей из галицкого дома была настолько подорвана, что в процессе объединения Западной Руси их подчинили себе великие князья Литвы.

Отношения между Ногаем и Тула-Букой обострились во время их совместной кампании против Венгрии и Польши, когда Тула-Бука стал жаловаться, что Ногай не оказывал ему достаточной поддержки. Теперь, как вполне состоявшийся хан, Тула-Бука посчитал, что может позволить себе бóльшую независимость, и его отношения с Ногаем становились все хуже и хуже.

Весной 1288 г. Тула-Бука развязал кампанию против государства ильханов, возобновив вражду между двумя ветвями чингисидов, которая была начата ханом Берке. Целью хана Золотой Орды был, как и раньше, захват Азербайджана. Ни эта кампания, ни вторая, последовавшая весной 1290 г., не принесли каких-либо прочных результатов.

Если Тула-Бука надеялся, благодаря войне с ильханами, поднять свой престиж, который был так или иначе поколеблен его предыдущей безуспешной кампанией против Венгрии и Польши, то он просчитался.

Лидеры оппозиции, видимо, были готовы поддержать притязания Тохты (1290–1312 гг.) (сына Менги-Тимура) на трон. Во всяком случае, Тула-Бука решил захватить Тохту. Предупрежденный об опасности, Тохта бежал к Ногаю и попросил у него, как у старейшего из джучидов, защиты. Ногай был только рад использовать этот повод для подрыва авторитета Тула-Буки. Поэтому он предоставил Тохте приют в своей орде и гарантировал беженцу безопасность. Ногай тогда не понимал, что совершает роковую ошибку, поддерживая Тохту.

Могущество и влияние Ногая в конце концов рассердили молодого хана Тула-Буку, который собрал войско, чтобы расправиться с ним, но старый опытный воин сумел усыпить подозрения Тула-Буки и пригласил его на дружескую встречу, которая была западней. Юношу окружили люди Ногая, сбросили его с лошади и схватили. Ногай передал его Тохте, который, ненавидя молодого хана, убил его. После чего Ногай посадил Тохту на трон, уверенный в том, что новый хан, обязанный ему, станет послушным инструментом в его руках (1290 г.). Однако Тохта скоро тоже стал тяготиться опекой Ногая.