Великий эмир отдавал предпочтение талантам и мыслителям, но безжалостно относился к основной массе населения и к воинам противника. Такое отношение, не совсем обычное для полководца, подтверждается многими источниками. Ибн Арабшах писал: «Темур любил врачей, уважал людей знатных, знающих и достойных; каждому из них он давал место, какого они заслуживали, включая права и привилегии. Он уважал людей искусства и просто мастеров, независимо от их прочих качеств».

Описание встречи Великого эмира с Ибн Халдуном во время взятия Дамаска, о котором речь шла выше, характерно в этой связи. Он долго расспрашивал магребского мыслителя об истории Запада, затем «поведал вещи, которые немало удивили… потому что Темур прекрасно знал историю принцев и государств». Его беседа с историком закончилась тем, что он предложил ему свою протекцию и дал свободу и ему, и его друзьям.

В «Зафарнаме» описан аналогичный случай: «Всего лишь нескольким писателям повезло в том, что они пали к ногам Темура и получили от него помилование и саму жизнь; он дал им даже одежду и охрану, чтобы доставить их в безопасное место. Остальные жители были истреблены».

Несмотря на то что Темур обладал знаниями и любил интеллектуалов, многие его биографы отмечали, что он не знал грамоты. На сей счет в истории нет ясности. Интересные строки можно встретить у Ибн Арабшаха: «Темур очень любил читать историю и слушать исторические рассказы», и далее: «…потому что во всем остальном он был невежда и не умел ни читать, ни писать по-арабски и не понимал этого языка. Что касается персидского, тюркского и монгольского, он знал их лучше, чем кто-либо другой».

Возможно, что Ибн Арабшах, писавший на арабском, считал, что это – единственный язык, достойный ученых, а тот, кто его не знает, – полный невежа. Но, быть может, он хотел сказать, что Темур в совершенстве знал персидский, тюркский и монгольский или же только говорил в совершенстве на них.

Учитывая сомнения на этот счет, можно предположить, что Великий эмир, в силу своих удивительных знаний и способностей, не раз доказанных, особенно во время теологических и философских дискуссий, а также в вопросах истории и сложной административной организации империй, умел и читать, и писать, и черпал знания из книг. Вполне возможно, что он получил необходимое образование от суфиев, друзей своего отца, с которыми постоянно встречался в Кеше, когда был молодым.

Общепризнанным фактом является то, что у Темура был вкус к архитектуре и декоративным искусствам. Здания, возведенные в Самарканде во время его царствования – мечети, дворцы, медресе, монастыри, – это вовсе не подражание персидским или китайским сооружениям. В них видны оригинальные черты, это – синтезированные произведения, созданные мастерами, принадлежавшими к разным культурам, которых Великий эмир со знанием дела собирал повсюду для того, чтобы доверить им украшение своей столицы.

Несмотря на все величие Самарканда, многие жители империи были равнодушны к роскоши, удобствам и преимуществам оседлой жизни, их идеалом были дом на колесах, шатер или юрта, которую можно быстро поставить и быстро разобрать и которая несла в себе образ временного жилья, необходимого кочевнику. Темур переставал быть кочевником или становился им только тогда, когда этого требовала его политика или инстинкты предков. Большую часть жизни, судя по историческим сведениям, Темур проводил в шатре, не считая зимних кампаний, когда он оставался в городе, или какого-то периода его бурной юности, когда у него не было даже шатра над головой, тем не менее он все-таки родился под сенью «Зеленого города» – Кеша, который сделал из него горожанина, и этим объясняется сочетание в нем кочевого и оседлого начал.