Но их идеи, повторяем, находили своих приверженцев. Кратет из Фив роздал, как утверждают, все свое состояние, чтобы посвятить себя образу жизни киников (нищенскую жизнь разделила и его жена Гиппархия). Он бродил по свету с посохом и нищенской сумой за плечами, упражняясь в добродетели. Господствующие в обществе взгляды этот опростившийся аристократ считал «дымом и чадом». Под влиянием мягкого, доброго характера Кратета кинизм приобрел демократичный и менее радикальный характер. Кратет был идеологом философии любви к человеку (филантропии). Он пользовался почти что всеобщей любовью. В народе его звали «открывателем всех дверей» и «добрым демоном». Греки даже писали на дверях домов: «Здесь вход для доброго гения Кратета». Философ не только не стеснялся своей бедности, но и воспринимал ее как большое благо и даже награду, говоря: «Я гражданин темноты и бедности, они неприступны для судьбы». Кратет мог бы стать, пожалуй, и неким идеалом для русской разночинной интеллигенции. Автор очерка о кинической философии И. Нахов так оценивал результат его воздействия: «Конечно, киник кратетовского типа, внушая людям идею превосходства бедности, звал к бедности, а не к богатству, но звал всех, что практически было равнозначно призыву к богатым раздать свое имущество, как это сделал в свое время сам Кратет, и жить одной жизнью с народом, иными словами, это было замаскированное политически, актуальное и популярное требование передела имущества. Все это означало осуждение имущих, переоценку общепринятых ценностей, а не банальный конформизм, свойственный официальной идеологии. Ненависть к праздности и богатству, жажда свободы и справедливости составляют пафос поэзии Кратета».

Думаю, что ныне в России, одурманенной жаждой богатств, эти взгляды были бы непопулярны. Антисфен заметил: «Пусть дети наших врагов живут в роскоши!» Сомневаюсь, что это позволит народ, глядя на вопиющую и вызывающую роскошь одних на фоне убогой жизни сотен миллионов. Лучше упрятать в тюрьму тех олигархов, что устроили ограбление целого народа. Жизнь такого богача, который безобразно роскошествует и разучился краснеть (при виде вопиющей бедности народа), никак не отвечает русскому духу… Разница между киниками и циниками в отношении к роскоши и богатству огромна. Первые шли от богатства к мудрости, вторые, напротив, к алчности и безделью. «Для того, чтобы жить как следует, надо иметь или разум, или петлю» (Диоген). Чего достойны наши циники, решайте сами.

Гораздо интереснее те мысли, которые высказывал Диоген в его «Государстве» (подлинность сочинения была засвидетельствована стоиками). Там им нарисована картина идеального общественного и государственного строя в Древней Греции. Его «Государство» многие ставили в один ряд с трудами Платона и Зенона. Стоит добавить, что то нищенство и странничество, что связывают в сознании с образом жизни киников, не было не только главным, но и сколь-либо существенным. Они видели суть и смысл идеального устройства в том, чтобы снять в конечном счете все сословные различия, разделяющие людей перегородки, привилегии богатства, все градации по национальному признаку и т.д. и т.п. Их взгляды получили довольно широкое распространение в различных частях мира: в Египте (о чем говорят трактаты времен Птолемея), в Греции (ученик киника-стоика Аристона, александрийский ученый Эратосфен доказал несостоятельность аристотелевского тезиса деления человечества на греков и варваров). И даже, как считал Плутарх, восприняты Александром Македонским, который попыткой основания мирового царства, казалось, осуществлял кинический идеал государства. У Платона в диалоге «Аксиох» Сократ, так сказать, «исповедуя» умирающего философа Аксиоха, возвращается в Киносарг, в это пристанище философов-киников. Хотя Платон, подчеркнем это, явно недолюбливал Диогена, называя того «безумствующим Сократом».