Солон

Каждая сторона надеялась, что Солон встанет на их сторону. В глазах богатых он был человеком их круга (зажиточным), но и бедные ему благоволили, в их глазах он оставался честным и рассудительным человеком, к тому же глубоко порядочным. По словам Аристотеля, «народ рассчитывал, что он произведет передел всего, а знатные, что он вернет прежний порядок». Надо признать, что действия его были радикальны. Получив как архонт чрезвычайные полномочия, он спас крестьян-полурабов от полного закрепощения. Межевые столбы на полях, отданных за долги, были вырваны и уничтожены, земля была возвращена прежним владельцам, о чем он писал в стихотворении:

Свидетельницей будет пред судом

времен

Мне богоматерь Олимпийцев – черная

Земля благая в том, что вырвал из нее

Я долговые знаки, в ней забитые:

Была она рабою, ныне – вольная.

В Афины вновь, в отчизну

богозданную

Вернул я многих, правдой в рабство

проданных

Иль неправдой; тем, кто по нужде ушел

Из-за долгов в изгнанье и аттический

Забыл язык в скитаньях по чужим

местам,

И тем, кто дома здесь терпел

постыдную

Неволю и дрожал перед хозяином,

Всем я вернул свободу…

Другим радикальным действием стала отмена долгов («снятие бремени») и запрет в будущем давать деньги в долг («под залог тела»). Солон уменьшил проценты с закладных и вернул с чужбины всех закабаленных за долги. Отменил он и законы Драконта, что были написаны, по его словам, «кровью, а не черной краской», кроме законов об убийстве. Законы те карали смертью за любую кражу (отсюда название «драконовы законы»). Чтобы богачи, владевшие деньгами, не скупили земли, он установил предельную норму земельных владений. Принял строгие меры по охране вдов и сирот, а также законы против роскоши. За богачами установили присмотр – на какие средства живете, господа… Запрету подвергли: богатые приемы, пышные туалеты, большие свиты, неумеренные мужские попойки. Запретили даже пышные похороны. Брань и словесные оскорбления в судах, правительственных местах и общественных процессиях запрещались (за их нарушение – штраф в пять драхм).

Солон всегда был сторонником активной политики… В политике не должно быть места людям безразличным к судьбам отечества. Все граждане обязаны твердо выражать свою волю. Солон провел закон, по которому все классы афинского общества (от первого до четвертого) имели право голоса в народном собрании, независимо от того, богаты они или бедны. Аристотель скажет: «Когда народ – хозяин выборов, он хозяин и правительства». Хотя стоит заметить: в каком-то смысле народ Афин был более свободен в принятии важнейших решений, чем народ России, где без больших денег, прессы и ТВ ни в какое «народное собрание» сегодня просто не попадешь, будь ты самым умнейшим и талантливейшим человеком. По этой причине хотя народ голосует, не он выбирает кандидатов, и уж тем более не его голоса (если убрать формальную сторону) делают «проходными» тех или иных политиков… По этой причине мы не можем сказать, подобно Фенелону: «Все в Греции (точнее, в Афинах) зависело от народа, а народ зависел от слова». Нынче золотым правилом в политике становится иной девиз: «В России всё и везде зависит не от народа, а от денег».

Доссо Досси. Юпитер, Меркурий и Добродетель

Солон создал суд присяжных (высший верховный орган, состоявший из 6 тысяч человек). Трибунал гелиастов – это суд народа, а не чиновников, которых можно подкупить или запугать. О солоновской конституции известно мало. Следов от нее в истории не осталось, хотя он и надеялся, что его законы будут жить 100 лет.

Солон взял за твердое правило по всем важнейшим вопросам спрашивать согласия у народа. Происходя из среднего класса, он хотел государства, в котором царствует правило золотой середины. Его можно назвать одним из первых «демократов». Хотя в отличие от нынешнего понимания этого слова, он под словом «демократия» подразумевал «справедливость» (кстати, это слово чаще других встречается и в его поэзии). В то же время надо помнить, что, несмотря на то что он сам считал себя умеренным, прикрывая, словно щитом, две противоборствующие силы, стоя меж ними, словно меж ратями на рубеже, «как пограничный столп», он исторически был преемником популярной тирании и предшественником тирании. Немудрено, что порой он действовал в ее духе. Любопытно, что последующий тиран, преуспевший Писистрат, был из того же рода, что Солон. Но традиция мнения о Солоне пошла совершенно другим путем.