Александр Великий и Птолемей III (III в. до н. э.)

С образованием обширных монархий, быстрым ростом новых городов – Александрии, Селевкии на Тигре, Фессалоники и др. – переместились сюда и центры торговли и ремесла. При Птолемее I был заложен Фаросский маяк, грандиозное сооружение Сострата, причисленное к одному из «семи чудес света». Считают, что толчок к развитию эллинизма дали война и появление особого типа людей, miles gloriosus, с их постоянным спросом на новые товары и предметы роскоши, сорящих деньгами. По словам российского историка М. Ростовцева, «война была поэтому до известной степени благодетельным фактором в экономической жизни этого периода», а огромные армии, находящиеся в постоянном движении, требующие новых и новых капиталов, продуктов питания, снабжения и т. д., и т. п., представляли собой своего рода движущийся полис, полис очень богатый. Говоря современным языком, эта армейская громада была «огромным деловым концерном».

Александрия. Фаросский маяк

Родос

В связи с войнами Александра, ростом торговли, использованием богатств и сокровищ Ахеменидов росло и количество денег в обращении. Денежная единица Александра – драхма (равная аттической) – получила распространение всюду (в Македонии, Греции, на Востоке). Исключением были финикийские города, чеканившие свою монету. Их эталон был принят Египтом при Птолемее I и Родосом. Правда, в оценках результатов этих войн (в социально-экономическом смысле) взгляды ученых расходятся. Так, М. Ростовцев говорит о «зажиточности» афинской буржуазии, видя в этом залог преуспевания Афин. Он считает, что, несмотря на появление в обращении после Александра громадного количества денег, цены не повысились. Торговля увеличилась, деньги были в цене, как следствие, именно при диадохах появилась благоденствующая, довольно прочно чувствующая себя «средняя буржуазия». Однако так думают не все.

Напротив, немецкий историк К. Белох считает, что войны ускорили процесс поляризации общества, вели к исчезновению среднего класса. Но все признают процветание малоазийских городов, рост числа богатых людей. Естественно, следует задаться вопросом: а разве рост числа богачей в стране приводит автоматически к росту богатства народа? А.Б. Ранович справедливо пишет, что механическое восхваление количества богачей не обязательно является «симптомом расцвета» нации, так же как превознесение войны как экономического фактора развития скрывает «империалистический разбой и угнетение колоний». Однако с развитием торговли неизбежно идет развитие промышленности.

Бесспорно одно: в системе отношений важную роль начинает играть материальный интерес. Казалось, тут нет никакой новизны. В самом деле, этот интерес и прежде существовал на свете, но лишь в эпоху эллинизма он стал «силой и главной точкою зрения административного искусства». По словам историка И. Дройзена, александрийский кабинет оценил коммерческое значение Черного моря, и даже имелось в виду «соединить каналом Каспийское море с Черным для того, чтобы упрочить важное значение еще другого великого пути мировых сношений». Поразительно: должно было пройти 2,5 тысячи лет, чтобы «наследники Александра Македонского» в новой России приступили к реализации фантастического проекта, который выведет Центральную Азию и другие государства богатейшей Евразии в Средиземное море и далее в объединенную Европу коротким путем. В рассматриваемую нами эпоху отнюдь не были столь примитивно грубыми, как это принято считать, и политико-экономические отношения. Не обращая внимания на взаимные распри и соперничество, цари в ряде случаев проявляли и мудрость, и высокую политическую гуманность в отношении стран, которые постоянно держались «политики энергического нейтралитета».

Колосс Родосский

Знаменательное обстоятельство… Примером такой помощи Дройзен назвал помощь государств Древнего мира Родосу при землетрясении, которое низвергло знаменитый колосс, дома, стены и верфи. Родос занимал важное положение «в качестве республики и складочного места в торговых сношениях Запада с Востоком». Желая ускорить восстановление столь важного центра, государи помогли восстановить его, не извлекая никаких своекорыстных выгод из чужого бедствия. И. Дройзен прямо называет экономическую необходимость в качестве главной причины помощи: «Откуда же такое рвение к подаче помощи? Нельзя же предполагать, будто языческая древность, и особенно во время эллинизма, наделена была более сильною любовью к ближнему, нежели современная нам эпоха. Утраты Родоса были, вероятно, не в пример громаднее; это, правда, побуждало помочь пострадавшему городу, но, помимо чувства сострадания, цари и города руководились еще иными мотивами для того, чтобы выручить родосцев из бедственного состояния. Можно приписать эти мотивы коммерческому значению Родоса; это значение и составляло вместе с тем главную сущность политической важности острова. Я смело утверждаю, что сообщаемые Полибием подарки царей могут служить приблизительным мерилом коммерческой важности Родоса… и там тоже следовало опасаться возможного потрясения общих торговых оборотов, а потому все сочли необходимым во что бы то ни стало предупредить эту беду».