Аристофан

Позже отношение к рабам заметно меняется. В противовес полисной замкнутости стоики в известной мере вслед за киниками выдвигали идею космополитизма, т. е. общечеловеческого единства. Все это позволило стоикам с более гуманной точки зрения посмотреть на рабов, что было менее свойственно их предшественникам. Если для Аристотеля раб – необходимая рабочая сила и если бы инструменты могли бы действовать сами по данному им приказанию, то не было бы нужды в рабах, то, согласно учению стоиков, ни один человек уже по природе своей не является рабом.

Различного рода труд сам по себе не является признаком рабства, ибо работать при тех или иных обстоятельствах приходится и свободным. Свобода заключается в возможности проявлять самостоятельность, а рабство исключает эту возможность (Diog. Laert., VII, 1, 121). В период эллинизма более доступными для рабов становятся и общественные культы. Рабы ранее допускались к Элевсинским мистериям (религиозное празднество); теперь, когда мистериальные культы получили широкое распространение, возросло число поклонявшихся им рабов.

Микеланджело. Умирающий раб. Лувр

После разрушения Карфагена «война захватила весь мир» и все театры военных действий стали поставлять рабов. После триумфа победитель предавал пленных смерти, избивал их в лагерях, заставлял убивать друг друга во взаимных схватках на потеху своим воинам. Остальных меняли или обращали в рабов.

Рим распространил эти суровые меры на весь мир. Невыносимо тяжкой оказалась ноша римского владычества для побежденных. Население Сицилии сократилось в результате войн на 1/10. А. Валлон пишет, что и другие страны (Сардиния, Цизальпинская Галлия, Испания и др.) «заплатили толпами рабов римским легионам, которые выбивались из сил, чтобы их подчинить». Цезарь за один только раз продал в рабство 53 тысячи человек. Если верить Плутарху и Аппиану, он взял в плен свыше миллиона человек. Рим получал рабов из двух источников: рабами рождались или становились. К ним причисляли и детей рабов, хотя мнение юристов, как говорили тогда, «первых лиц в государстве», разделились. Гораций с удовлетворением пишет: «Лежит толпа своих рабов, богатства знак, вокруг божеств сияющих».

Но вскоре стало ясно, раб – это еще и источник опасности и восстаний. Старая пословица гласила: «Сколько рабов, столько врагов». Римский воин нес с собой не столько цивилизацию, право и дороги (до этого дело доходило, но в последнюю очередь), сколь кандалы рабства и позор угнетения, и это было везде, где ступала нога римского завоевателя. «Греция была окончательно покорена, и последние борцы за ее свободу отправились в Рим, чтобы увеличить собой число рабов».

Раб

То же самое происходило и в Азии. Везде и всюду римские войска, уходя, уводили с собой цвет побежденных народов; везде победители, прежде чем поставить все население страны, мужчин и женщин, в одинаковые условия зависимости, собирали еще дань рабами среди наиболее преданных ее защитников. Это было неизбежным следствием всякой битвы и завершением всякого похода. «И если бы мы собрали все тексты древних писателей, то все же не получили бы действительной, реальной картины». Реальная картина была бы ужасной. Т. Моммзен пишет: «Уже в то время слово «мытарь» является у восточных народов синонимом слов «злодей» и «грабитель». Эта повинность больше всех других способствовала тому, что римское имя стало ненавистным, в особенности на Востоке. Когда власть перешла к Гаю Гракху и к той партии, которая называла себя в Риме партией популяров, было открыто объявлено, что политическое владычество дает каждому участнику право на известное количество шеффелей зерна. Гегемония превратилась просто в собственность на землю; не только была введена полная эксплуатация, она была с бесстыдным цинизмом мотивирована, узаконена и программирована. Конечно, не случайно самое тяжелое бремя легло на самые невоинственные провинции – Сицилию и Азию». Итогом такой политики стало исчезновение многих ярких культур. Восток отдал свою кровь Западу. Вольней писал: «И мне на ум пришла история прошлых времен; я вспомнил древние века, когда в этих краях жили двадцать замечательных народов, [среди которых] Персия, владычествующая от Инда до Средиземного моря. собиравшая подати с сотни народов. Где они, валы Ниневии, стены Вавилона, дворцы Персеполя, храмы Баальбека и Иерусалима?» Над всем этим теперь властвовал Рим.