Надгробный рельеф знатных римлян

Если у одежд были ограничения и пределы с точки зрения их стоимости, то вот уж на драгоценностях, золоте и прочих милых забавах жены римских богачей, банкиров, ростовщиков, дочки видных чиновников и военных, жены и дочери торговцев и откупщиков «свое брали». Плиний в «Истории» рассказывает, что супруга императора Калигулы владела жемчугами и изумрудами на огромную сумму – 400 тысяч фунтов. Петроний отмечал, что жена миллионера Тримальхиона носила золотые браслеты весом более 6 фунтов. Особенно ценился дамами жемчуг, который носили в серьгах. Конечно же, тогда еще не было неимоверного разнообразия украшений, предметов роскоши. В качестве украшений использовались алмазы (лишь в перстнях), опалы, изумруды, бериллы или же полудрагоценные камни – ониксы, горный хрусталь, яшма, халцедон, которые часто вставляли в прелестные камеи. Сенека писал, что женщины иногда «расточали на одни уши по два и по три состояния», насмешливо прибавляя, что «их уши уже приучены к ношению тяжестей». Одним словом, богатство дало повод женщинам возвести свою страсть, свое безумное желание украшать себя до степени искусства. Они увешивали шеи, руки, ноги, голову золотыми цепочками (особенно любили это делать проститутки или вольноотпущенницы). Конечно, очень любили дамы и мужчины бани, омовения и массажи.

Ювенал отмечал, что дамы в стремлении привлечь к себе внимание мужчин золотили себе разные места на теле, особенно груди, красили волосы, использовали для тела духи и благовония. Выход римской цивилизации из грубого состояния, в котором она находилась ранее, вряд ли стоит осуждать. Не стоит осуждать мужчин и женщин, следующих ревностно моде. Что же делать, если у иных нет других средств произвести впечатление… «Когда дурно воспитанный человек неожиданно становится обладателем власти и денег, он и в наши дни окружает себя вызывающей роскошью». Это справедливо и сегодня – цивилизации потребления развивают не умы и таланты, а вещи и инстинкты.

Дамы отдыхают…

В ожидании

В то же время надо понять и римское общество, которое сотни лет жило в условиях спартанской «скромности», хотя мы ранее говорили, что и спартанцы при возникновении определенных условий тоже полюбили деньги. Ливий говорит о римлянах: «Не было никогда государства. куда алчность и роскошь проникли бы так поздно, где так долго и так высоко чтили бы бедность и бережливость». Эти слова мы могли бы сказать и в отношении нашего народа, который сотни лет жил в очень похожих условиях (т. е. в бедности и нищете). Но нельзя думать, что все в Риме были в восторге от эпохи рыночного безумия. Ведь неумеренная роскошь убивала душу римского воина, стоика и патриота. Что могло подумать войско, узнав, что их полководец Антоний заплатил 200 сестерциев за двух молодых рабов, а Сеян, фаворит императора Тиберия, отдал 50 млн сестерциев за евнуха, тогда как легионер получал в год всего 900 сестерциев… Подобные поступки подрывали основы государства, наносили удары по его ценностям, вере, ну и, наконец, по его обороноспособности. Ведь если женщина занята лишь сама собой и не хочет иметь детей, если мужчина проводит дни и ночи в клубах, банях, на скачках и в увеселительных местах, то такое поведение разлагает основы государства. И тогда принимают закон об обязательном браке (lex de maritandis orbinibus). Среди широких масс народа – это особенно важно – суровые законы приветствовались, хотя и вызывали недовольство у правящей элиты, которая уже чувствовала себя всемогущей и привыкла к полной безнаказанности. Но народ выиграл от фискальных законов.