Страна хазар занимала стратегическое положение между Черным и Каспийским морями, где в те времена сталкивались интересы крупнейших восточных держав. Она играла роль буфера, защищавшего Византию от вторжения сильных варварских племен из северных степей – булгар, венгров, печенегов и др., а позднее викингов и русских.

Однако более важен с точки зрения византийской дипломатии и европейской истории тот факт, что хазарские армии реально воспрепятствовали арабскому нашествию на раннем, самом разрушительном этапе и тем помешали арабскому завоеванию Восточной Европы. У Данлопа мы находим: «Земли тюрков-хазар… лежали на пути естественного продвижения арабов. За считаные годы после смерти Магомета (632 г.) армии Халифата, прорываясь на север и круша две империи, достигли великой горной преграды – Кавказских гор. Стоило преодолеть этот барьер – и перед ними открылся бы путь в Восточную Европу. Но как раз на кавказском рубеже арабы столкнулись с организованной военной силой, помешавшей им продолжить завоевание в этом направлении. Войны арабов и хазар, продолжавшиеся более столетия, но ныне почти неизвестные, имели большое историческое значение. Франки под предводительством Карла Мартелла отразили арабское вторжение в битве при Пуатье (732 г.). Одновременно Европе грозила не менее серьезная опасность с востока… Победоносные мусульмане были остановлены силами Хазарского царства… Вряд ли можно сомневаться, что если бы не хазары, населявшие области к северу от Кавказа, то Византия, оплот европейской цивилизации на востоке, была бы обойдена арабами с флангов, и тогда история христианства и ислама сильно отличалась бы от известной нам сегодня».

Учитывая эти обстоятельства, не приходится удивляться, что в 732 г., после громкой хазарской победы над арабами, будущий император Константин V (741–775 гг.) женился на хазарской принцессе. Со временем их сын стал императором Львом IV (775–780 гг.), известным под именем Лев Хазар.

Союз был выгоден обеим сторонам – одним он дал могучего союзника, другим – важный торговый путь для товаров из Дальнего Востока и экспорта развитой культуры, – поэтому он был почти безоблачным и зиждился на взаимовыгодных интересах, по крайней мере в течение первых столетий.

Так кто же были эти удивительные люди, удивительные как своим могуществом и достижениями, так и переходом в религию иудеев?

В некоторых персидских и арабских хрониках можно найти занятное сочетание легенд и слухов. Начинаться они могут с Сотворения мира. Так, арабский историк IX в. Якуби прослеживает историю хазар до библейского Яфета, третьего сына Ноя. Возведение родословной того или иного народа к потомкам Ноя – традиционная тема в средневековой литературе, хотя встречаются и другие легенды, связывающие хазар то с Авраамом, то с Александром Македонским.

Одно из наиболее ранних фактических свидетельств о хазарах содержится у сирийского хрониста VI в. Захарии Ритора, упоминавшего хазар в списке народов, населявших Кавказ. Судя по другим источникам, хазары заявили о себе столетием раньше, причем в тесной связи с гуннами. В 448 г. византийский император Феодосий II направил к Аттиле посольство, включив в него знаменитого ритора по имени Приск (см. «Империя Аттилы»). Тот подробно записывал не только дипломатические переговоры, но и все, что касалось придворных интриг и событий на пышном приеме у Аттилы; оказавшись превосходным эклектиком, он оставил нам один из главных источников сведений об обычаях и привычках гуннов. Приск писал и об одной народности, покоренной гуннами, которую называет «акатцирами» – скорее всего, речь идет об «ак-хазарах», или «белых хазарах» (в отличие от «черных» кара-хазар). Приск свидетельствует, что византийский император пытался переманить этот воинственный народ на свою сторону, но хазарский вождь по имени Каридах счел посулы недостаточными и примкнул к гуннам. Аттила нанес поражение вождям, враждовавшим с Каридахом, сделал его полновластным правителем акатциров и пригласил к себе в гости. Каридах поблагодарил за приглашение, но заявил, что «трудно смертному смотреть в лицо богу. Нельзя смотреть на солнечный диск, тем более в лицо величайшему из богов, не рискуя обжечься». Аттила был, видимо, польщен, ибо не отнял у Каридаха право на власть.