Пленные перед римским императором

Речь шла не о новых варварских народах, но об отпрысках одних и тех же племен. Между этими племенами постоянно возникает вражда. Причем врагом является не только народ, живущий по другую сторону обширной пограничной зоны, но даже соседняя деревня, ближайший клан или род того же племени. У варваров первыми людьми считаются лишь те, кто ловок, силен, кому в войне сопутствует успех. Тот, кто показал себя настоящим воином, тот и господин, а кто работал, будь то крестьянин, купец и искусный ремесленник, как правило, был и оставался рабом. Приводится в пример судьба двух римских пленников, попавших в плен к гуннам. Один из них, богатый купец, смог изменить образ жизни и стать хорошим воином. В итоге он добыл себе богатство, вступил в «гуннский брак» и сделал военную карьеру. Другой, выдающийся архитектор, бывший рабом у гунна, создал для своего повелителя удивительно красивую баню из паноннской военной добычи. Когда ее сооружение было завершено, архитектор не получил желанной свободы, но гунн превратил его в раба самого низкого сорта – в банщика для себя и семьи. Если это так, то где причина их успеха? Почему король готов Теодорих Великий сумел все же овладеть Римом?

Галльская пленница

Понятно мнение европейцев (и прежде всего гуманистов романских народов, особенно итальянцев), их вражда и ненависть к «варварам». На долгие годы все готское, отмечает Х. Вольфрам, «стало ругательством, символом враждебности культуре и образованию, символом недостатка воспитания и классического образа мышления, монашеского лицемерия и дремучего невежества». Однако можно ли принять столь одностороннюю оценку? Конечно, многие из тех черт, что выше отмечены историками, были присущи «варварским» племенам, куда входили как германские, так и негерманские народы (в том числе и скифы). Но у этих людей были и заметные достоинства, о которых и помыслить не могли те же образованные римляне… Так, по словам Прокопия, «эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве (демократии), и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим». Их строй в VI в. н. э. представлял собой «военную демократию», что в принципе означало более сильную, дружную и здоровую организацию, чем рабовладельческая система Римской империи… Речи о том, что у этих племен якобы «нет законов» и «царей», также представляются абсолютно вздорными. К тому же многочисленные находки современных археологов заставляют нас совершенно иначе взглянуть на германские и славянские племена. У них уже в то время существовала весьма развитая культура, материальная и духовная. Так, в болотах Шлезвига обнаружены разнообразные изделия ткачей, кожевенников, металлургов, стеклодувов и гончаров, которые относят к эпохе древнего Рима.

Кельтский шлем

Если вожди Римской империи демонстрировали все признаки вырождения, то во главе «варваров» все чаще появлялись замечательные личности и великие воины… В отношении одного из них, Теодориха, Эннодий писал в панегирике: «Кто увидел тебя на войне – был повержен; кто в мире – ничего не устрашился. И слово твое всегда было твердо, а натиск в сражениях не знал колебаний». Хотя иные из них были еще очень далеки от прометеевского огня просвещения. Знания понимались ими своеобразно, лишь как навыки и опыт в военном деле. К примеру, когда дочь Теодориха захотела научить своего сына Атанариха азам культуры и письменности, готы поспешили сделать замечание, что она неверно воспитывает юного короля, так как умение читать и писать не есть показатель храбрости. Воину нужны совершенно иные качества; а тот, кто привык учиться из-под палки надзирателя, тот никогда не станет хорошим воином. Теодорих и сам не позволял мальчикам ходить в школу, и завоевал большое государство, не умея ни читать, ни писать. Однако со временем веяния цивилизации коснулись и варваров. Так, грек Ульфила, создав германскую письменность, затем перевел Библию и сам с успехом стал обращать в христианство живших на Дунае готов. Заметнее и успехи медицины.