Кельты атакуют

Надо сказать, что кельты и германцы не раз наносили страшные поражения Риму. В 105 г. до н. э., 6 ноября, при Оранже кельты и германцы истребили рим-ские войска Максима и Цепиона, в результате чего открывалась дорога для мощной германо-кельтской миграции, представлявшей массу от 250 000 до 300 000 мигрантов, из них 80—100 тысяч были боеспособны. Перед Римом замаячила надежда на компромисс с ними. Многие племена в рамках Империи нуждались в контактах с Римом и римской культурой. Поэтому они выступали за те или иные формы мирного сосуществования. Иные римляне это понимали.

Племена хотели обрести культурный облик. Их кочевая жизнь заканчивалась. У многих росло желание жить по-людски. В результате общения с римлянами и их бытом и культурой у них возникали и более высокие запросы. Дион Кассий в одном из мест своей «Истории», говоря о германском племени кимвров, писал: «Однажды так замешкавшись, кимвры очень ослабели духом, и от этого сделались более вялыми и бессильными и телом и душой. Причина этого в том, что, живя в домах (имеется в виду их длительное пребывание в романизованной Испании и Северной Италии. – В. М .), они отступали от своего прежнего образа жизни под открытым небом, пользовались горячей баней вместо прежнего купания в холодной воде и стали объедаться тонкими блюдами и местными сладостями, тогда как раньше питались сырым мясом, и пресыщаться допьяна вином. Это совершенно истребило их пылкость и изнежило их физически, так что они больше не могли переносить ни трудов, ни невзгод, ни зноя, ни холода, ни бодрствования». В итоге такого культурного воздействия менялся и весь уклад жизни племен. В работе, посвященной проблемам развития торговли и цивилизации, один автор сравнил народы Западной Европы (галлов, испанцев, германцев, британцев) с американскими индейцами накануне их покорения колонистами из Европы. К. Дэй пишет: «Тот факт, что современные испанцы и французы фактически имеют в своей основе базу латинской культуры, является важнейшим свидетельством римского влияния на провинциалов». Среди тогдашних европей-ских племен возникают планы создания некоего общего союза. Например, Аларих, захвативший Рим, стремился к образованию единого германо-романского народа, а его сын Атаулф мечтал преобразовать Римскую империю в Готическую империю. Но роли в ней должны были распределяться с учетом уже новой расстановки сил в регионе: Романия должна стать Готией, Атаулф «должен заменить Цезаря Августа». Вопрос в том: а готов ли был сам Рим делить полномочия с другими? Готов ли был принять формулу Клодиана: «Мы должны пить из Рейна и из Оронта, ибо мы все – один народ»? Многие германцы в принципе хотели стать партнерами и союзниками Рима. Но римляне, полные гордыни, чаще всего относились с ненавистью, презрением к варварам.

Пленные германцы. Рельеф с Трояновой колонны

О гуннах и других варварах большая часть историков и писателей Рима пишет в довольно оскорбительных тонах… Аммиан видел в гуннах недочеловеков и так говорил о них: «Они настолько чудовищно безобразны и бесформенны, что их можно принять за двуногих зверей или за пни, которые вырублены в виде идолов, устанавливаемых на краях мостов… Как неразумные животные, они совершенно не понимают разницы между истинным и ложным». Пруденций, декларировавший ранее, что народы Империи якобы «равны и связаны единым именем», называл в своих стихах язычников глупыми и писал, что «Рим стоит в гордом одиночестве над землями варваров». Поэт Клодиан высмеивал гуннов за их нравы: за то, что они нацелены только на войну, за то, что они похожи на зверей, и даже за то, что вступают в брак с африканцами, в итоге чего «цветной ублюдок запятнает колыбель». Кто стал бы вспоминать благие экуменические проповеди Павла: «Нет ни иудея, ни язычника, нет ни раба, ни свободного… все вы одно во Христе Иисусе». Ложью была вся римская политика, все проповеди.

Конвоирование римскими воинами германских женщин

Христианский историк Орозий, казалось, видевший в германцах союзников, тем не менее также не мог сдержать своих истинных чувств, понимая всю мощь этих варваров, а следовательно, необходимость потакать им и даже лебезить перед ними: «Я смотрел на германцев и понял, что должен избегать их, – они пагубны, льстить им, потому что они хозяева, молиться на них, хотя они и язычники; спасаться от них бегством, потому что они заманивают в ловушку». Большинство римлян с трудом их переносило. Одним не нравилось идущее от них зловоние, другим – их тела, затянутые в кожи, третьим – их склонность к разврату (чья бы корова мычала, но только уж не «римская»), четвертым – их татуировки, пятым – их пристрастие к алкоголизму. Фюстель де Куланж писал, что на надгробных плитах варвары будто славословили римские порядки. Чушь. Но в свою очередь и варвары, столетиями угнетаемые Римом, не испытывали к нему добрых чувств… К примеру, на надгробной плите в Южной Галлии два германца в язвительном тоне признают, что их расовое происхождение есть часть пятна, смытого крещением. Рим осуждал не только совместные браки, но даже мода варваров подвергалась запрету. Скажем, римские власти запрещали носить в столице и окрестностях штаны и меховую и кожаную одежду варваров (даже рабам), под угрозой пожизненной высылки и конфискации имущества. Правда, Феодосий I лояльно отнесся к германским вождям, разрешив вестготам селиться компактно внутри Империи. Но это было скорее исключением, и произошло гораздо позже.