Портрет Аэция. С гравюры XVI в.

Став вождем, Аттила жил скромно, в простом деревянном доме, был храбрым и умным политиком. Он никогда не объявлял войны, пока мир мог дать такие же выгоды. Варваров к войне, видимо, побуждала не только жажда богатств, но и голод. Что же касается нравов, то они у всех были далеко не христианскими. Царь вандалов, Гейзерих, женил своего сына на дочери готского царя, а потом, отрезав ей нос за какую-то малую провинность, отослал ее обратно домой. Царь готов (в подобном случае) приказал разорвать на части жену царя роксаланов, несчастную Сонильду, привязав ее к диким лошадям. Готский король, Винитар, захватив одного из князей гуннов, в целях устрашения приказал распять его с сыновьями и семьюдесятью старейшинами на крестах. Российские историки в гуннах видят наших соплеменников. Нечволодов в «Сказании о Русской земле» писал о них: «Так опять, соединившись вместе под рукой храброго и искусного вождя – Валамира (Баламира), снова входят в силу и славу славянские племена, населяющие нашу родину, – на этот раз под новым общим именем гуннов. По всем немецким или, как тогда называли, готским областям разнесся слух о появлении неведомого диковинного народа, который то как вихрь спускался с гор, то будто вырастал из земли и все, что ни попадалось на пути, опрокидывал и разрушал». Далее автор подтверждает, что, по его мнению, если откинуть все ужасы и крайности, которые приписывают гуннам их непримиримые враги, то «увидим в гуннах прямых потомков наших удалых предков, ходивших еще при пророке Иеремии под Иерусалим и изгнавших гордого персидского царя Дария из наших черноморских степей». И действительно, Библия упоминает об этом.

Монета в честь победы Аэция над Аттилой

Аттила видел в лице гуннов «третью силу», которая будет способна обуздать происки обеих империй – Западной и Восточной Римских империй. Страшная битва на Каталунских полях (451 г. н. э.) знаменовала собой столкновение двух миров – Европы и Азии. Первый был представлен римлянином Аэцием, талант-ливейшим военачальником, второй – Аттилой, столь же воинственным и ярким полководцем. Предсказатели сообщили Аттиле, что его враг (а еще в недавнем прошлом хороший друг) должен будет пасть на поле боя. В войске Аэция вместе с галло-римлянами и готами бились вспомогательные отряды из франков, сарматов (аланов), саксонов, бургундцев, аморианцев и вестготов, во главе с королем Теодорихом. Поэтому битва и была названа «битвой народов». Валентиан III отказал Аэцию в помощи римских и романизированных легионов. Аттила перед битвой обратился к своим воинам с речью: «…Нападем смело на неприятеля, кто храбрее, тот всегда нападает. Смотрите с презрением на эту массу разнообразных народов, ни в чем не согласных между собою: кто при защите себя рассчитывает на чужую помощь, тот обличает собственную слабость перед всем светом… Итак, возвысьте свою храбрость и воспламените свой пыл. Покажите как следует гуннам свое мужество». А еще он сказал им: «После побед над таким множеством племен, после того как весь мир – если вы устоите! – покорен, я считаю бесполезным побуждать вас словами как не смыслящих, в чем дело». И зажженные этими словами, пишет Иордан, гунны устремились в бой. И началась «лютая, переменная, зверская, упорная» битва.

Результатом этой битвы стала смерть примерно 175 тысяч людей, а по другим сведениям – 300 тысяч человек. Аттила потерпел поражение, но, сражаясь, как лев, он наводил ужас на победителей. Аэций также не возобновлял сражения, ибо его оставили готы, желавшие похоронить их старого короля – Теодориха. Аттила смог выбраться из окружения. Его огромное полумиллионное войско уменьшилось в численности, но по-прежнему представляло собой грозную силу. В каком-то смысле битва на Каталунских полях означала закат карьеры Аттилы.

Однако финал истории впереди. Пока Аттила был еще грозен. Пополнив свои силы, расширив парк баллист, призвав в ряды новых воинов, он пошел на Рим, решив взять Аквилею, самый крупный и красивый порт на Адриатике. Это был город-страж. Богатый, неприступный, стоял тот на перекрестке, являясь ключом к сердцу Империи, ключом к Риму, Равенне, Константинополю и даже ко всей Галлии. После трех месяцев осады в ходе жестокого штурма город был Аттилой взят. За этим последовали неизбежные резня и убийства, грабежи и поджоги.