Д. Веласкес. Портрет Эзопа. 1640 г.

Основным питомником басни в Греции и Риме стала школа. Уже тогда складывается определенный набор учебных пособий для начального учителя, грамматика и ритора. В школе басня оказалась к месту. Это не была высокая литература, которую порой и взрослый-то с трудом разберет. Наилучшим пособием оказывается басня. Школьные тексты эзоповских басен отличались от тех, которыми услаждали слух судебные ораторы или политики. Ее предпочитали даже веселые интеллектуалы со своими развратницами. Одну из таких историй приведем. У некой женщины была очень глупая дочь, и мать все время молила богов наставить ее дочку на ум, а дочь все это слышала. И вот однажды они поехали в деревню. Мать осталась в хижине, а дочь вышла за ворота и увидела, как мужчина насиловал ослицу. Спросила она: «Что ты делаешь?» Он ей в ответ: «На ум ее наставляю». Вспомнила тут глупая, о чем мать молилась, и говорит: «Наставь и меня на ум». Тот отказался: «От женщин, говорит, никогда не увидишь благодарности». А она ему: «Не говори так, добрый человек; мать моя так уж отблагодарит тебя и заплатит, сколько попросишь: она ведь только и мечтает, чтобы меня наставили на ум». Ну тот и лишил ее невинности; а она, обрадовавшись, бежит к матери и кричит: «Ну, вот и наставили меня на ум!» – «Как же это случилось?» – спросила мать. Та подробно в деталях ей все объяснила: «Один мужчина наставил в меня одну штуку, большую, толстую и красную, и двигал ею туда-сюда». Услышала мать такое объяснение и говорит: «Эх, дочка, знать, ты и того ума лишилась, какой был у тебя!» «Вот и я, друг мой, как пришел в Дельфы, так и лишился даже того ума, какой был», – заключает свою басню Эзоп… После этого дельфийцы приговорили его к смерти, сбросив со скалы. Причиной (если все это имело место на самом деле) была не фривольная басня, а дерзкое оскорбление граждан Дельф. Те якобы сбросили его в ответ на обвинение их в том, что они «рабы всех эллинов, вместе взятых» и «похожи на бревно». Однако уж такова легенда.

Различные виды античных искусств

Связь различных видов искусств видим и в Древнем Риме. Так, эклоги Вергилия и поэмы Овидия исполнялись в театрах наряду с танцами. Правда, характер музыки в драме изменился: хор исчез, а сами представления приобрели не столько морально-воспитательный, а празднично-развлекательный характер. Император Домициан утвердил капиталийские состязания. На них стекались певцы и инструменталисты со всего мира (музыкальные фестивали). Учителям пения воздвигались памятники. Звезды и тогда пользовались всеми преимуществами таланта (кифареды Анаксенор, Менекрат, Терпний, Диодор, певец Тигеллий и т.п.). Хорошо известно, что и римский император Нерон любил выступать как певец и кифаред. Аммиан Марцелин так написал о музыкальных увлечениях римлян IV века: «Там только слышишь, что музыку да бряцание струн по всем углам. Вместо мыслителей здесь встречаешь только певцов, а добродетель уступила свое место виртуозам». Впрочем, это было уже время упадка, когда на фоне нищеты, страдания большинства выделялась эгоистическая кучка виртуозов.

В творениях поэтов и драматургов тех лет находим подтверждения и того, что греческая интеллигенция не пользовалась у власти тем вниманием, на которое она, казалось, вправе была рассчитывать. Греческий поэт Феокрит (I в. до н.э.) рисует в «Идиллиях» картину далеко не идиллического состояния, а по сути дела откровенно нищенского экономического положения греческих интеллектуалов:

Только лишь бедность одна, Диофант,

порождает искусства,

Бедность – учитель работы, и людям,

трудом отягченным,

Даже спокойно заснуть не дают

огорчения злые.

Нынешние времена, когда звезды так называемой массовой культуры и звезды классического искусства и спорта богатством и роскошью их дворцов превзошли Крезов, Дариев и Мидасов, показались бы древним грекам совершенно нелепыми и абсурдными. Разумеется, всякий серьезный труд достоин своего вознаграждения, но человечество, похоже, потеряло чувство меры. Цицерон писал: надо бы стремиться к тому, чтобы красота тела не только привлекала взоры, услаждала совершенством, но и обязательно улучшала человека. Надо добиваться, чтобы все эти украшения и красоты (decorum) в обязательном порядке сочетались с нравственно достойным обликом (honestum) и вызывали одобрение народа их здоровьем и умеренностью… В массовом шоу-бизнесе (с этими толпами осатанелых идиотов) мы сегодня все чаще видим внешний блеск (decorum) и все меньше достоинств (ho-nestum). Хотя чем образованнее и здоровее демос, тем больше внимания он должен был бы уделять книгам и спорту, дабы в здравии «до последнего дня днями своими владеть», а не вперять замутненный алкоголем и наркотиками взор в бесполых певичек и певцов-трансвеститов. Древняя мудрость гласит: «Излишество в удовольствиях – это распущенность, и она заслуживает осуждения». Государство должно ей следовать.