Египетские фараоны. Тутанхамон

Откроем любой диалог Платона, известных как «сократовские», и насладимся их великолепием… В «Соперниках» описывается сцена посещения Сократом училища грамматиста Дионисия. Идет спор то ли об Анаксагоре, то ли об Энопиде… Сократ вопрошает одного из участников, считает ли он занятие философией прекрасным делом. Тот говорит пренебрежительно о подобных занятиях: «Несут философский вздор!» Уязвленный Сократ (в изложении Платона) пытался выяснить, что же вызвало столь отрицательный отзыв его слушателя… Ответ приходит, но уже из уст другого участника дискуссии: «Ни к чему тебе, Сократ, спрашивать его, не считает ли он философию чем-то постыдным! Или ты не знаешь, что он всю свою жизнь провел в обжорстве и беспробудном сне, подставляя под удары свою шею? Так какого еще ответа ты можешь от него ожидать?» В одном этом диалоге, похоже, больше жизненной правды, чем в уныло-дидактических поучениях, формулах иных нынешних педантов от науки.

Клавдий Птолемей (90—168 гг.) в Александрийской обсерватории

Философия, история проложили путь естественным наукам. Преемник Аристотеля, Теофраст, стал основоположником научной ботаники, одним из величайших естествоиспытателей, философ Аристоксен стал специалистом в области теории музыки, Стратон получил титул «физика» и т. п. Заметно возросла роль науки и философии в общественно-политической жизни. Ранович пишет: «Более видные философы подвизаются при дворах властителей: стоик Персей – у Антигона; боспорец, тоже стоик, Сфер – у спартанского царя Клеомена, скептик Гекатей – у Птолемея Лага; академик Панарет получал 12 талантов в год от Птолемея Филометора; Кратер занимал видное место при пергамском дворе. Также и в Риме философ Метродор был воспитателем детей Эмилия Павла; Тиберий Гракх держал при себе философа стоика Блоссия; Панэтий был близок к Сципиону; Диодор был в близких отношениях с Цицероном, Антиох – с Лукуллом, Филодем – с Пизоном и т. д.». Греческая общественно-политическая жизнь явила миру и виднейших homo politicus.

Афины и Рим

Следы греков видны повсюду – в Малой Азии, Европе, Египте, что позволяет говорить о взаимовлиянии культур. В подтверждение влияния Египта на духовную жизнь Греции приведем отрывок из «Эфиопик» Гелиодора. Действие романа начинается в низовьях Нила, «близ устья, называемого Геракловым», неподалеку от Александрии. В основном действие происходит в Египте в эпоху правления там персов (519—322 гг. до н.э.). Гелиодор, живший в позднеримскую эпоху (в III в. н.э.), отмечает и широкое распространение греческого языка, и знание литературы греков, и осознание всей важности египетского наследия. Поэтому один из героев романа утверждает, что Гомер – «египтянин и обучался священной науке». На это один из собеседников, Кнемон, пораженный, отвечает: «Божественный муж, ты посвятил меня в эту тайну. Но ты не раз назвал Гомера египтянином, а об этом, пожалуй, еще никто не слыхивал до сих пор. Я не смею сомневаться, но, совершенно пораженный, умоляю тебя не пропускать никаких подробностей в твоем рассказе». Тогда Каласирид продолжил свой рассказ: «Пускай, друг мой, Гомера называют по-разному и всякий город желает быть родиной мудреца. На самом же деле Гомер был наш сородич, египтянин. Родина его – Фивы, называемые у нас стовратными. Отцом его, по видимости, был жрец, на самом деле – Гермес, жрецом которого был мнимый его отец. Его жена, исполняя некий отечественный обряд, ополчила в святилище, и вот сошло божество и зачало Гомера, отмеченного знаком, что рожден тот от неравного соединения». Слушатель охотно соглашается, что творения Гомера изобилуют «каким-то египетским смешением загадочной сокровенности со всяческой приятностью».