Однако так ли это? Так ли уж безмолвны народы? Вслушайтесь… Разве вы не слышите в их голосах неутихающую «песнь радости и печали»?! Могу сказать лишь одно: тема эта чрезвычайно обширна, пространна и беспредельна, как сама всемирная история… Рассмотрим образы и события мира, их отражения в умах народов. Вряд ли у нас получатся рассказы, подобные «Обозрению земли» Гекатея. Может, они будут как-то напоминать (хотя бы по форме) повести Плутарха с их невообразимым смешением философско-эстетических жанров и стилей. Не исключено, что иной читатель сочтет их скорее художественными или публицистическими, чем научными сочинениями.

Если даже это случится, я не очень огорчусь, повторив слова Дж. Неру: «Но я не могу писать о событиях прошлого академически (только академически. – В. М. ), как историк или ученый. Я не обладаю необходимыми для этого знаниями, данными и подготовкой, да я и не расположен к такого рода работе. Прошлое или угнетает меня, или согревает своей теплотой, когда оно соприкасается с настоящим и становится как бы частью этого настоящего. Если этого не происходит, прошлое холодно, бесплодно, безжизненно, неинтересно. Я могу писать о нем, как я это делал и раньше, лишь ставя его в какую-то связь с моими сегодняшними мыслями и действиями, и тогда занятие историей, как сказал когда-то Гёте, несколько облегчает тяжесть и бремя прошлого. Я полагаю, что это процесс, схожий с психоанализом, но только примененный не к отдельному человеку, а к целому народу или ко всему человечеству». Работая с историей, на ее богатейшем поле, право слово, нельзя не стать отчасти и поэтом, разумеется, если только в груди у тебя сердце, а не кусок ржавого железа.

А. Иванов. Явление Христа народу. Фрагмент

Дух, гений народа проявляется в творцах, изобретателях, инженерах, учителях, врачах, музыкантах, художниках, писателях, строителях, духовных отцах нации («воинах духа»), создающих культуру. Национальный дух – это незыблемая основа, тот внутренний стержень, который не может изменить (если это великий народ) «ни переселение, ни смешение крови, ни преобразование темперамента». Творцы и бойцы – вот подлинные герои жизни! И конечно, деятели культуры. Знаменательно, что все крупные фигуры видели в культуре основание и стержень цивилизационных процессов. Н. Данилевский писал о «культурно-исторических типах», Н. Бердяев – о «великих культурах», О. Шпенглер – о «высоких культурах» со своей «душой» и «стилем», П. Сорокин – о «больших культурных системах» и А. Кребер – о «моделях культуры, основанных на высших ценностях», и т. д. и т. п.

Когда-то А. С. Хомяков в начале своего известного труда «Семирамида (Исследование истины исторических идей)» говорил о «темных рыбаках», собравшихся в бедной хижине, чтобы «разделить между собой пути деятельности всемирной». При этом пути-дороги их разошлись: «прости, мне дорога к скифам», вторые – «мне в Рим», третьи – «мне в Аравию» и т. д. Полагаю, что историки (да и вообще ученые, хотя бы в силу все той же неизбежной специализации) чем-то напоминают тех самых «темных рыбаков». Невозможно объять необъятное. Да и наши знания и силы ограничены. Мы не можем при всем желании объять необъятный мир древних и новых цивилизаций и культур, ибо мы, увы, смертны, а такой труд потребует нескольких жизней и немыслимых трудов.

Поэтому и вы, к сожалению, многого не узнаете из предлагаемых книг: не будет подробного рассказа о мегалитах Стоунхенджа в Англии, об изображениях животных в Альтамире, известняковой пещере на севере Испании, в Кантабрийских горах (этой «Сикстинской капелле первобытного искусства»), о древнейших цивилизациях Закавказья, хранящих урартские письменные тексты, ставших благодаря усилиям ряда востоковедов основой изучения «забытого царства», о древних «арийских» культурах в районе Южного Урала, относящихся к XVII–XVI векам до н. э., получивших у археологов наименование «страны городов». Иные расскажут о таких важных памятниках культуры, как наскальные изображения, коих в мире не менее 50 000 000. Хотя, возможно, в чем-то правы те, кто в наскальных изображениях видят отражение «фундаментальных особенностей человеческого сознания» (Е. Дэвлет). И все же эти темы – дело рук и ума ученых, специализирующихся в данной области. Но так как художественный язык древности, со своими странными особенностями и символами, «оказался созвучен самым современным художественным течениям и настроениям» (М. Пиотровский), возможно, мы сумеем сделать описание некоторых из интересующих нас (курсив мой. – В. М. ) явлений и людей увлекательными для всех.