Вот что сказал я о доме.

А теперь хочу я вам

Разъяснить, какое сходство

есть у человека с ним.

Во-первых, родители – вот кто

строитель,

Они для детей воздвигают фундамент.

Выводят, старательно ставят

все скрепы

На всеобщее благо, народу в пример.

Ни сил не жалеют своих, ни достатка.

Расход не в расход для себя полагают,

Отделка – ученье наукам, законам,

Труды, издержки снова.

А все затем, чтоб дети их могли

служить в пример другим.

Когда ж идти на службу им военную,

кого-нибудь

Опорой из родни дают.

Тогда из рук строительских выходят,

а прослужат год,

То видно уж на опыте, постройка

хороша ль была?

Так-то вот я и сам дельным был,

честным был

До тех пор, как в руках был

своих мастеров,

А потом, только лишь стал своим

жить умом,

Я вконец тотчас же погубил

весь их труд.

Лень пришла. Мне она сделалась бурею,

И ее тот приход мне принес

град и дождь…

Погиб фундамент, и никто

не может больше мне помочь.

В сердце боль: знаю я, чем я стал,

чем я был:

Молодых всех людей, как гимнаст,

превзошел.

Диск, копье, бег, езда —

было все мне легко.

Так я жил хорошо.

Образцом моя служила твердость,

бережливость всем,

Люди лучшие желали у меня

учиться им.

А теперь уже ничто я,

и по собственной вине.

Римляне взяли у греков многое в науках и методах обучения. Математику изучали, по словам Цицерона, лишь в той мере, насколько это необходимо для ведения счета. Астрономию учили лишь в целях применения в мореплавании и земледелии, а обучение музыкальному искусству считалось и вовсе делом едва ли приличным. Сципион Африканский возмущался: «Сыновей и дочерей нашей знати обучают лживым и постыдным искусствам: они с плясунами, музыкантами и певцами ходят в школы комедиантов. Я не поверил своим глазам, но сам увидел, как в танцевальной школе 500 мальчиков и девочек, в том числе один 12-летний отрок, отплясывали такой танец, на который самый презренный раб не решился бы без стыда». Образование носило в Риме, как отмечалось, сугубо утилитарный характер. Но по мере того как шло становление системы обучения, росли потребности людей и в духовной сфере. Ведь чем выше запросы общества, тем лучше должно быть образование.

Сыновья Агриппы и Юлии: Луций и Гай

Скажем, победивший эллинов Луций Эмилий Павел, поставивший Грецию под контроль Рима, был и одним из первых, кто признал роль и значение эллинской культуры и образования. Его дети стали воспитываться на греческий лад, а за ним последовали и другие. Кратес Милосский, посол царя Аттала, читал лекции по грамматике на греческом языке (145 г. до н. э.). В конце 2-й пунической войны из южной Италии прибыл в Рим и полугрек Энний, ставший там одним из видных поэтов. Увлечение греческим языком среди римлян оказалось столь велико, что когда через десять лет греческие философы Карнеад, Критолай и Диоген, не владевшие латынью, прибыли в Рим в качестве послов, многие из молодых римлян могли слушать и понимать их лекции. Греческого посла, не владевшего латынью, в годы правления Суллы понимали без переводчика. Делаются переводы «Одиссеи» Гомера, драм Еврипида и т. д. Разумеется, ученые своими трудами способствуют внедрению латыни. Первым римским филологом стал Луций Элий Стилон Преконин (род. в 150 г. до н. э.), учитель Варрона и Цицерона. Марк Теренций Варрон пишет сочинение «О латинском языке» («De lingua latina»).