Акбар стал проповедовать новую «Божественную веру» – дин-и илахи, – в которой слились черты основных религий Индии. От сикхов Акбар взял учение о беспрекословной покорности учеников своему гуру, от движения бхакти – призыв к примирению индусов и мусульман, от ортодоксального индуизма – ношение брахманских знаков и запрещение есть говядину, от парсов – поклонение солнцу и огню, от джайнов – учреждение лечебниц для животных, от шиитов – учение о праведном правителе. Высшим духовным наставником, гуру новой религии, был провозглашен сам Акбар, и полная покорность правителю стала важнейшим символом веры дин-и илахи. У новой веры нашлось много поклонников, хотя прочной основы она не имела и после смерти Акбара быстро сошла на нет. Тем не менее религиозные убеждения Акбара оказались удачным соединением личных склонностей с государственной политикой. Духовная одиссея Акбара быта важна не только с точки зрения его отношения к Богу, но и с точки зрения ее воздействия на отношения с легковозбудимыми и переменчивыми религиозными общностями Индии.

Что касается экономических и социальных преобразований Акбара, то анализ широкого круга его реформ указывает на общее направление его усилий к установлению рационального управления. И это было осуществлено благодаря относительно спокойному периоду его правления в течение пятидесяти лет, позволившему закрепить изменения в рамках единой системы, которая надолго пережила самого Акбара. В результате своих реформ он кардинально изменил Индию, превратив ее из государства военной диктатуры в государство, энергично управляемое разветвленной гражданской службой. Разумеется, в таком государстве имелись условия для развития искусств и ремесел. Весьма счастливым для истории искусства оказалось то обстоятельство, что ни персы, ни моголы не обращали внимания на запрет Корана изображать живые существа, будь то люди или животные. Мухаммед провозгласил, что любому человеку, осмелившемуся подражать могуществу Аллаха в созидании, изображая живых тварей, в день Страшного суда будет предложено наделить эти изображения жизнью, а если он в этом не преуспеет, ему придется пожертвовать изображенному свою жизнь.

Как и в области архитектуры, могольский стиль в живописи достигнет своей вершины уже после правления Акбара. Живописные произведения его времени полны изысканных деталей, но им, как правило, не хватает общеобъединяющей художественной идеи, которой отмечены работы, исполненные по заказу его сына Джахангара.

Акбар проявлял страстный интерес к книгам, и это при его неграмотности. Он создал примерно к 1630 г. библиотеку в 24 тыс. томов. Он учредил департамент переводчиков, переводивших с тюркского на персидский язык темуридские хроники, индийских классиков с санскрита и даже христианское Евангелие с латыни.

Интересная личность при дворе Акбара был его личный хронограф Абу-ль-Фазл. Два труда Абу-ль-Фазла – «Акбарнаме», включающий 2506 страниц в издании на английском языке, и «Айни Акбари» («Уложения Акбара»), включающий 1482 страницы, безусловно, следует считать самым полным и подробным описанием дел и событий одного правящего двора, написанным одним человеком.

В то самое время как Абу-ль-Фазл получил приказание «изобразить пером правдивости славные события и наши завоеванные победы», Гульбадан, сестра Хумаюна, начала писать мемуары, сходные указания были даны в провинции каждому, кто владел какими-либо важными сведениями, – составить воспоминания и продиктовать их переписчикам. Абуль-Фазл, опираясь на факты и цифры, предоставляемые ему различными государственными учреждениями, совершил истинный подвиг координации, использовав все это в своих хрониках. Обе книги Абу-ль-Фазла изобилуют подробностями широких реформ Акбара в области административной, экономической и социальной систем.