Жил он в Периклов век. Афины находились в расцвете своей силы и могущества. Сократ и душой и телом был связан с Афинами. Он ни разу не покидал города за исключением тех случаев, когда воинский долг отправлял его на защиту родины. Сократ не любил путешествий, полагая, что сельский пейзаж и деревья везде одинаковы, а новые виды не научат его ничему новому. Как некогда Христос обращался в первую очередь к иудеям, так Сократ обращался прежде всего к своим соотечественникам: «Прежде всего я обращаюсь к афинским гражданам, которые ближе мне по крови». Как позже скажет о нем Цицерон, Сократ «призвал философию с небес на землю и стал насаждать ее в городах и домах людей». В своих спорах с софистами он пытался доказать, что подлинное знание возможно, хотя и не достигнуто. Он откровенно признавался в невежестве. Это не помешало ему согласиться с дельфийским оракулом, что он самый мудрый из всех (так как признает свое невежество). Одной из главных своих задач он считал пробуждение в людях жажды познания, готовности сделать что-то для ликвидации собственного или чужого невежества, то есть излечить больных. Поэтому он охотно подтвердил дельфийский девиз «Познай самого себя». Дело в том, что только через такое самопознание возможно достижение личного счастья человека, если это возможно в принципе. Ведь всякие внешние атрибуты счастливой жизни (власть, богатство, статус, репутация, даже слава) – лишь фикция, некий туман. Главное условие для счастья – это жизнь, прожитая с пользой для души и тела, а также во имя людей.

Герои комедий Аристофана

Учение Сократа стало не только стержнем древнегреческой философии, но и будущей платформой для построения западной мысли. Его знаменитая диалектическая форма аргументации явилась как бы тем кремнем, на котором оттачивался острейший нож западного интеллектуализма. Отвечая на вопрос, чем он занимается, Сократ в пьесе Аристофана скажет: «Паря в пространствах, мыслю о судьбе светил». Он совершенствовал искусство беседы и аргументации, став отцом софистики, отцом той игры слов, против которой вроде бы выступал. Именно у Сократа диалектика софистов достигла наивысшего развития. Хотя Аристофан (в «Облаках»), поставив целью разоблачить софистическую манеру обучения, представлял Сократа в роли мудреца, наставляющего, как «кривую речь сделать правой», обвиняя его в том, что ложь у него стала истиной. В комедии Правда обещает слово правды сказать, на что Кривда возражает: «Опровергну тебя, возражу, докажу, что по сути вещей Правды нет никакой». Правда в ответ говорит: «Ты виною тому, что учиться подростки не ходят совсем. Но узнают афиняне все же, чему наставляешь и учишь ты глупый народ». Их судьей выступает Корифей. Он призывает для определения того, кто сильнее, Правда или Кривда, показать, как учили «молодежь в дни былые», чтоб каждый мог сравнить настоящее и прошлое, и, послушавши их, «наставника выбрал по сердцу себе». Кривда говорит, что в прошлом учили лишь пустой болтовне и то образование ничего не стоит. Однако Правда решительно ей на это возражает:

Да нисколько! Цветущим, блистающим

жизнь проводить

ты в гимнасии будешь.

Ты не станешь на рынке, как нынче

народ, кувыркаться

в словах, и кривляться,

И мытариться зря, извиваясь крючком

в пересудах грошовых и тяжбах.

Нет! Уйдешь в Академию,

в мирную тишь…

В этом споре Правды с Кривдой образ Сократа ассоциируется у нас с Правдой. В его лице мы видим общегражданского воспитателя граждан Афин. «Сократ был человеком своего времени в самом прямом смысле этого слова. Вокруг него веет ветер истории» – так выразился о нем Вернер Йегер. Он учил афинских юношей не только основам знаний, но и правильному мышлению, выступая в роли судьи, вменяя в обязанность образованным людям умение различать лучшее и худшее. Его можно считать создателем и основ народной философии, хотя иные видят в нем лишь «творца новой нравственности» (Г. Майер). Сократ ничего не написал. Он считал, что живое слово доносит мысль лучше писаного. Если он и пытался порой запутать учеников всевозможными хитростями и тонкостями диалогов, которыми злоупотребляли другие учителя и философы, то только для того, чтобы вернее помочь им отыскать путь к добру и истине. Так считали Платон и Ксенофонт.