27 мая 1507 г. в большой соборной мечети Герата была прочитана хутба с поминовением Абулхайр-хана и «имама времени и наместника всемилостивого» Мухаммеда Шейбани-хана. Любопытно, что Шейбани-хан, «побуждаемый высокими замыслами», отдал приказ о чеканке тангачи на полтанга больше, чем это было в темуридских тангачах, и с указанием, что когда новая монета «украсится выбитием на ней его августейшего имени», то она должна ходить за 6 копекских динаров, а тангачи прежнего темуридского чекана должны обращаться из расчета 5 копекских динаров.

Шейбани отныне мог считать себя полновластным распорядителем судеб всех обширных владений темуридов, самые же роскошные столицы которых – Бухара и Самарканд уже были его достоянием. Теперь предстояло докончить немногое – подчинить себе западную часть Хорасана, где еще оставались темуридские принцы и их эмиры.

Безуспешны были попытки военных сил темуридов остановить движение неприятеля. В этих войнах показали недюжинные способности узбекские полководцы: сын Шейбани – Тимур-султан, а также его племянник – Убайдулла-султан, сын его брата, преданного и неразлучного спутника всей жизни Махмуд-султана. На долю этих молодых полководцев и выпала задача завоевания Западного Хорасана, которую они успешно осуществили. Следует отметить, что узбекских принцев называли «султанами», в отличие от темуридских царевичей, именовавшихся «мирзами».

Итак, Шейбани, назначив в захваченные области своих наместников, главным образом из приближенных эмиров и узбекских принцев, отправился в Мавераннахр. Бухара устроила пышную встречу торжествующему победителю, который, не задерживаясь в этом городе, отправился в свою столицу Самарканд, где и провел зиму. Весной следующего года до Шейбани дошли слухи, что в Астрабадской области укрылись два последних гератских государя. В этом деле следовало ставить точку, и Шейбани-хан, мобилизовав свое войско, двинул его к Астрабаду. Прослышав о приближении мощной узбекской армии, Бадиуз-Земан-мирза бежал в Азербайджан, чтобы позже умереть в Константинополе, а Музаф фар-Хусейн-мирза умер еще до прихода Шейбани.

При минимальных потерях своих воинов Шейбани присоединил Астрабад и Гурган. Теперь он становился властелином обширной империи, простиравшейся от Каспийского моря до пределов Китая и от Сырдарьинского правобережья до центрального Афганистана. Он утвердил вершину своего единовластия над этими богатыми и огромными землями, увенчанный пышным титулом светского и духовного главы империи «имам-уз-заман уа халифат ур-Рахман». Это важный момент, и мы поясним значение этого религиозного титула, принятого Шейбани-ханом. Титул, несомненно, имел глубокий смысл и большое значение среди того противостояния религиозных воззрений, которое резко наметилось к приходу Шейбани-хана и в Средней Азии и в соседнем Иране. Если, с точки зрения потомка Чингисхана в шестом поколении, Шейбани-хана, Амир Темур и темуриды, как не чингисиды, являлись узурпаторами власти потомственных чингисидов в бывшем улусе Чагатая, то и их религиозные воззрения были неправоверны, ибо были окрашены, якобы, официальным шиизмом, хотя вопрос о религиозных воззрениях Амира Темура вызывал споры уже в эпоху его великих завоеваний. Он был выходцем из области сильного суннитского влияния, даже использовал необходимость защищать суннизм как предлог для походов против властителей-шиитов. Однако Амир Темур считал себя алидом, и в этом убеждает нас генеалогическая схема, изображенная на надгробной плите Амира Темура в Самарканде, то же самое можно отметить на надгробиях его сына Мироншаха и любимого внука Мухам мед-Султана. И все-таки в государстве Амира Темура шиитские симпатии были слишком заметны: так, в Герате, при Шахрухе, проживал известный поэт Касым-и-Энвар (ум. в 1437 г.), исповедовавший столь крайние рационалистические идеи, что великий таджикский поэт Джами (ум. в 1492 г.) замечает про виденных и слышанных им его учеников, что «большинство их вышло из ярма религии ислама». Это не мешало, однако, Касым-и-Энвару иметь в Герате и его районах множество последователей из знати и простонародия.