И если бы его отправили куда-либо с тем, чтобы узы любви между ними оставались все такими же крепкими, то это будет более подходящим для благополучия обеих сторон». Бабур отложил разрешение этой просьбы до другого времени.

По другой версии дело обстояло так: блестящие успехи первого представителя династии Сефевидов в его борьбе с узбеками окрылили всех, кто не мог примириться с завоеванием кочевниками культурного государства темуридов. Первым поднялся против узбеков Бабур, после потери Самарканда упрочившийся в области Кабула. После занятия шахом Исмаилом Герата он обратился с просьбой к шаху сообщить ему, не будет ли шах противодействовать его попытке отвоевать у узбеков свои наследственные владения. Шах ответил, что на все, отвоеванное им, Бабуром, он будет иметь неоспоримое право. В 1511–1512 гг. Бабур выступил в поход в направлении Бадах-шана, где к нему присоединился Увейс-мирза.

Как бы то ни было, Бабур желал еще раз попытаться освободить Мавераннахр от власти узбеков.

Итак, шах Исмаил направил Бабуру персидские боевые отряды. Располагая теперь достаточно сильной армией, Бабур решил вести войска на Гисар. Тогда же он получил из Андижана письмо от своего дяди Саид-Мухаммед-мирзы, в котором тот писал: «При счастливом посредничестве Вашего Величества Фергана освобождена от узбеков и опять введена в Ваши владения, посему – какие последуют Ваши указания, чтобы я их мог выполнить?» Безусловно, для Бабура весть об освобождении от узбеков Ферганы была радостной.

В конце зимы войска Бабура с воинами шаха Исмаила переправились через Амударью и двинулись в направлении Гисара. Местное население, узнав о выступлении Бабура, с восторгом встретило это известие, «так как жители Мавераннахра, конечно, питали к темуридам искреннюю любовь. Чагатаи, моголы, жившие в узбекских улусах, подняли всеобщее восстание, простолюдины присоединились к Бабуру».

Узбекские ханы, ввиду создавшейся крайне неблагоприятной обстановки, собрались в Самарканде для принятия решения. Свои действия они скоординировали следующим образом: правители Гисара, Хамза и Мехди-султаны, сыновья Суюнчи-Ходжи-хана, Тимур-султан, сын Шейбани-хана и другие пограничные правители-султаны, должны были выступить со своими объединенными силами и дать отпор чагатаям; Убайдулла-хан, «по своему авторитету полномочный устранять и назначать султанов», укрывшись в крепости Карши, должен был воспрепятствовать продвижению шахских вспомогательных войск; Джаныбек-султан и Кучкунджи-хан (Кучум-хан) – выступить походом на Андижан, дабы не допустить потери всей Ферганы. Суюнчи-Ходжа-хан должен был оставаться в Самарканде, чтобы в случае необходимости посылать оттуда требуемую военную подмогу. Словом, все у узбеков пришло в движение, все объединились перед лицом грозной опасности, все стремились проявить энергию для защиты и спасения доставшихся им областей Мавераннахра.

Армия Бабура тем временем дошла до Каменного моста на реке Вахш. Соединенные силы узбекских ханов, узнав об этом, вышли из Гисара, переправились через реку ниже Каменного моста, чтобы отрезать дальнейшее продвижение противника на Гисар. Но Бабур опередил их. Когда утром караульные дозоры донесли Бабуру о подходе узбекских сил, он сел на коня и вместе со своими эмирами и войском занял возвышенность у входа в ущелье. Отсюда в направлении неприятеля кроме узкой тропинки никакой другой дороги не было. Справа от этой возвышенности находилась другая, похожая на первую, на которую тоже вела единственная дорога – их разделял глубокий обрыв. Узбекские военачальники, решив взять вторую высоту, занялись построением воинских рядов в боевой порядок, Тимур-султан с отрядом в 10 тыс. человек двинулся на взятие высоты. Бабур, разгадав его маневр, направил против него Мирзу-хана с отрядом наиболее испытанных бойцов, к которому потом были присоединены воины бывшего с ним двенадцатилетнего Мирзы-Хайдара, его двоюродного брата. Начало битвы было нерешительным, с переломным успехом обеих сторон.